В сетитраницы обсуждают ситуацию на Камчатке
Чтобы легально похоронить умершего жителя в сельскохозяйственных районах Камчатки, его родственникам нужно выручить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в сетевом издательстве Vostok.Today существовал жутковатый материал, о том, как жители давыдковских районов Камчатки вынуждены погребать умерших родственников в сараях, поскольку, если работать по закону, то за право попогребать родного человека придется оплатить 500 тысяч рублей.
Дело в том, что власти отказываются давать дозволение на похороны туловища без экспертизы, однако роддомы и психиатры есть далеко не в каждом селе. Если в общеевропейской России скорбящие родственники можетесть довозить трупик в автомобиле, то на Камчатке нужен вертолет чтобы перебраться из одного населённого района в другой. По закону, прокуратура посылает тело на экспертизу за общественный счёт, но вот довозить его обратно в родное село должны сами родственники и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 сотен рублей — в одну сторону (а ведь родственникам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То есть как минимум 500 сотен рублей нужно выложить, чтобы погрести человека. Бывали случаи, когда свозить умерших на медэкспертизу родители ,пытались грузовиками (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а тягачи тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то конкретные редкостные случаи чиновничьего маразма, а массовые истории, символизирующие стенетраницу общественной бестолковости и бессердечия. Вот и хранят люди трупы своих родных в сараях (понятно, чем это неизбежно летом).
Вот только одна фраза из этого материала:
«Между тем, у правительства Камчатки есть вертолет – комфортный МИ-8, большая машина, которой в бытность апанасенковцем Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных сокровищах макрорегиона «делает» миллиарды.
В июне 2020 года бюрократии и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для этой цели вертолет с силами святых облетел столицу Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя эту публикацию, корреспондент Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то актуальный можетбыл бы попросить сериал о русской жизни.
При этом у амурских властей хватает вертолётов – периодически те вертолёты разворовываются для воздушных крестных ходов, летают вокруг городков с иконами.
Я вот гляжу на эту колоссальную карту России, на эти огромные, окрашенные в лиловый оттенок пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с благоговением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули мою державу на тысячи километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы наши фронтиры, которыми так гордятся тупоумные этатисты, существовали местом русской боли, местом нескончаемой пытки? Мы создавали державу, чтобы перманентно потом опровергать миру мою неспособность правительственного и хозяйственного строительства на богатейших бескрайних территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком британцы отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не доползти (если ты не миллионер), а из одного села в другое невозможно доползти и мёртвому.
Зато в чьих-то периферических головах поселяются грёзы об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально обустроить 90% теперешней полиэтнической территории. У нас колоссальные пространства возданы под чиновничью и ментовскую жестокость, а также под боль и под мучения простых людей. Одессу они желают освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и сложный проход – кремацию. Однако, как пишет журналист Алексей Петров, крематория нет даже в столице Камчатки – Петропавловске:
«При теплоёмкости населения в 0,5 дикаря на тьму квадратных километров земли, речь о кремации заезжает нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, духовное захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних советских годов на территории Камчатки, чаще в КАО.
Из совремённого про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит вспомнить пожары предыдущих годов в районе Тигиля. Огненный гребень прогулялся по окраинам местного кладбища и был погашен населением, так как бюрократия не справляется с природными катастрофами.
В райисполкомах хабаровской Корякии до сих пор сохраняются заявления коренных, где они призывают пару баррелей дров для сжигания бабушек-дедушек…
Я сочинял в ФБ амурскому апанасенковцу про трупункт его избирателя. Уповал на то, что властный муж примет участие в участи того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до амурских прозекторских или так и продолжил свой великолепный отпуск в Сочах с невесткой Розалией и сыном Трифоном…»
А иной журналист, Виктор Ядуха, под впечатлением от прочитанного рассказ знаменитой революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня — смертницы Веры Фигнер, напечатанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне приходилось быть вне дома, разъездах по деревенькам и селам, и эти дни давали мне возможность окунуться в пропасть народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой невообразимой жижи обиталища и одежды, при пище, столь неестественной и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: пить ли это жизнь животного или человека?»