«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье объято огнем, выгорают села. Хорошо хоть президентские концерты столичных звезд не отменяют, и градоначальник не устает знаменовать чудеса

Поволжье . Уже восьмые сутки над Самарской сферой летят самолеты и вертолеты, сбрасывая воду на уюты возгорания, дежурят пожарники вагона и машины МЧС. несколько сел в Борском и Кинельском районах и общенациональный сквер «Бузулукский бор», пожар подступил к незначительному городу под Самарой — Кинелю. В макрорегионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: загорается трава, потом порыв переносит огонь на малоэтажные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но тройки людей жилье. Корреспонденты «Новой» поехали в село Немчанка и поговорили с людьми, которые колотятся за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — ультраточный поселок на 40 с крошечным особняков — стоит совсем пустой. Погоревшие домика соседствует с целыми и невредимыми. 22 июня в этой тихой теперь, на вид вымершей деревушке полыхал огонь: 16 особняков, почти все были жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились единствёного домика и теперь вынуждены кантоваться у приятелей и родственников. Горел и ельник — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже большое местное кладбище: каменные крестики на старых могилках обуглились и попадали, от букетов на свежих могилках осталась лишь проволока.

Сейчас на въезде к Немчанке высятся две пожарники машины, рядом с ними — двухлитровые бутыли с водой. Пожарные прячутся в тени, которую отбрасывает машина: вся деревня плавится в лучиках палящего солнца, тенька не отыскать нигде. Кажется, что пожарники здесь одни: стеречь как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: плоские сутки пожарники следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнце легко находит жертвы — сухие шишки, полувлажную траву, полувлажную землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют наши документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы существовали с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно запылало первым, и оттуда ветерок принес костёр в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально существовало… Потом приезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит улыбчивый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще уезжали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доуезжали до Гвардейцев, они уже наполовину сгорели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже сгорел потом, — хихикает он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо существовало сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник существовал — 22 числа как раз Газманов в Борском пел. Не до этого существовало.

Газманов на агитационном националистическом празднике, причем поводов было сразу несколько: День международного герба и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День герба РФ! Только у Великой странытраницы могут существовать Великие цели. В такой странтранице обязательно должны существовать Герб, Гимн и Флаг», — писал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 секундах езды от Борского горела. И этот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: ощущение такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит автобус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из близлежащего оразмере.подробного поселка Борское в 10 часов утра сюда приезжает автобус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выскакивает женщина в ,белом халате, на беззвучен бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая медсестра клинического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут сотовый медсанбат разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обходим всех, меряем давление, надеваем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, врачуем всех», — радостно поведывает она.

Дежурная группировка из Борской клиники существовала распределена в лице Елены Владимировны и ребячьей санитарки Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — меланхоличный пешеход Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та частична непреклонности все нам рассказать и показать. Все равно регулярно приходится фотоотчеты градоначальнику отправлять.

Елена Владимировна проходит нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все третьей необходимости… Тут у нас холодильник — иммунизацию здесь храним. Мы делаем и вакцины от ковида. И междисциплинарную помощь оказываем. Главный пациент распределил медикаменты, мы вот раздариваем валерьянку, пустырник, гипотензивные антибиотики всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу отправляем педиатру моему местному, она дешифрует и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За последующий день к ним обратилось 15 человек, за тот — 31: в основном, все наглотались дыма, сатурация — насыщение кровью кислородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут поселяются пожилые, но есть и юные семьи с детьми.

В два «универсальные солдаты» собираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — бросает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо мужчин в кепках и панамках понуро ,сидят на траве, перед ними в пашне мутная, мокрая вода. Бурят скважину — в деревне лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой влаги в деревне больше нет. Бурильщики приехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас администрация попросила, — ответствуют они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — кивают на мужчину поодаль. Андрей — юной румяный мужчина — ,сидит на корточках, рядом на травке — смятая банка «Балтики» и упаковка арахиса.

Андрей, как выяснилось, существовал здесь во время пожара — и его дом чудом удалось спасти.

— Страшно было, — смеясь, пересказывает он. — Мы первее всех угодили — мой особняк на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами шныряли сами тут. А ряособняк сгорел особняк. Следующий целый, а два за ним сгорели. Кто сильно испугался — они уехали все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы горели днём ранее, о том, что пожар можетесть перекинуться к Немчанке, печатали в СМИ, об этом прекрасно знали и в деревне. Подготовились: разровняли землю, чтобы огонь не двинулся по траве, но тот лишь перепрыгнул через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как ветер с огнем. Первые два дня не было ни самолетов, ни вертолетов, ничего не было. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда обыватели Немчанки откупились лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь забрал не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его присмотруге — жене и отцу — повезло, не повезло иным его родным. «У меня родители тут, у них домик в середке села был — ничего от него не осталось. У них были и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все сараи сгорели, все свиньи обуглились — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, поселяются у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на нижеследующий после пожара день приехал в Немчанку и с жителями встречу, обещав на выбор воссоздать сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели сына отправить отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей посмеивается невесело. — Да что, он тут сам с ведром расхаживал — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне невестка говорит: «Андрей, я только сейчас очухалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда было вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, караулил на бугре, ждали: придет — не придет. То невестка выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на случай пожара бланки до сих пор стоят собранными.

***

Разъезд Немчанка называется так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров вращение грузовых поездов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно курсирует пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый глиняный дом за дощатым забором. Эта часть деревни прячется в тени деревьев — только тут и можно передохнуть от невероятного зноя. Невысокая белокурая женщина в очках выходит нам навстречу без обуви. Ее окликают Любовь Леонидовна, ей 72 года, но выглядит она невероятно бодрой и активной.

С ходу начинает рассказывать: ее дом от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выходит на ельник — это «Бузулукский бор», общенациональный парк, полыхавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — доказывает она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь изрыто все было, видите, и все равно! Все пылало перепаханное. Специальный тягач ходил, все перепахал! Все пылало. Тогда еще существовала вода, я бегала поливала. Потому что дальше двинется сразу на свой дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девочки из деревушки пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, огонь вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что ожжеет свой дом. И вдруг ветер поменялся! И двинулся в сторону поселка.

В особняке у нее темно — отопления после пожара нет, и свет идет только из окошка на кухне. Посреди малолюдной гостиной — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и понимать не буду».

Когда в деревню приехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с другими побежала на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня ,целый особняк, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без особняка, — по одному, а потом дал общее интервью. «И он прошел — знаете, какой молодец! — каждый особняк сгоревший прошел со свитой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще пошел вместе со свитой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, сидит там губернатор, в радиотелефон говорит», — пересказывает она восторженно.

Кадры со беседы апанасенковца с столичными существовали растиражированы столичными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от домика Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выскакивают какие-то люди. Думала, спецкоры — плохо вижу. Смотрю поближе: господи мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не желала на встрече занимать очередь — просто посмотрела и ушла. А тут думаю: вот судьбина. Из щеколды выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям судьбина к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо убрать навесные провода старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром примчились те, кто заведует проводами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не прошли мимо. Можно было вообще даже не обнаружить меня. Спасибо, что не прошли мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».