Антимонопольную службу покидают основополагающие фигуры. Олигархи справляют победу
Антимонопольную службу покидают важные фигуры: уволен Андрей Тенишев, глава ведения по борьбе с картелями. Также в ФАС освобожден от службетраницы комендант ведения ТЭК и химпромышленности. До этого ФАС покинули трое заместителей главы службетраницы и комендант ведения надзора использования госзаказа. Все это совершается после отставки в марте прошлого года Игоря Артемьева, возглавлявшего ФАС 16 лет.
В тот же день его назначили адъютантом кинопремьера Мишустина, а руководить ФАС поручили Максиму Шаскольскому, новоиспечённому сенатору Санкт-Петербурга.
В июне на сьезде оппозиции «Яблоко» начальник кинопремьера Артемьев сказал: «ФАСа нет. Первое, что попросил новый руководитель, — он прекратил всю антикартельную деятельность, запретил ею заниматься, он, собственно, с этим и пришел: ему бизнесмены сказали, что ФАС слишком интенсивен и надо это прекратить».
Относиться к тому уведомлению как к сугубо демократическому и предвыборному, а к прошествию из ФАС профессионалов — как к будничным управленческим конкатенациям нового зам.начальника препятствует ряд обстоятельств. То, что ты видишь чужими глазами. Например, заскакивая сейчас на автозаправку: во многих городах ценники следующее время меняются едва ли не каждую неделю. Или то, обо что на сочном месте вся страна оступилась истекшей весной: сливочный дефицит. Все это — и широкомасштабная борьба с темпом цен, включая в октябре прошлого года двумя министрами (Мантуровым и Патрушевым-мл.) соглашения с импортёрами сахара / соевого масла, а также ретейлерами, и случившаяся потом кража сахара с последующим его исчезновением уже на очень выгодных для бизнеса условиях — случилось уже при Шаскольском.
Тенишев возглавлял антикартельное управление с 2013-го и все последующие месяцы мышления у руководства не встречал. «Новая» потолковала с ним.
Фото: Владимир Гердо / ТАСС
— Если обо мне, то да, я оставил службу. С новым куратором у нас разные взляды на надзорное регулирование.
— Что сейчас самое важное/тревожное?
— Меняются привычные товарные рынки. Пандемия явилась катализатором тех процессов. Меняются этнографические границы рынков — рушатся сложившиеся социальные связи. Возрастает роль монополий и нарастает рыночная власть дигитальных гигантов. Меняется сама природа конкуренции: показываются новые, не изученные еще наукой виды посягательств на конкуренцию. Все те вызовы требуют ответа — стремительного и эффективного. Это о значительных проблемах.
О насущном: темп стоимостей на продукты питания и медикаменты, стройматериалы и металл, навалочные транспортировки и авиаперелеты. Это далеко не полный перечень.
Самое опасное, что работает результат домино: с этим нельзя справиться только методами влажного ограничения — нужны и жесткие меры, но локальные и своевременные.
— Но это, как понимаю, не подходы нового главы?
— Я воздерживаюсь пока от отчётливых заявлений. Максим Алексеевич считает, что надо регулировать мягко, путем медиации, и я с сочувствием отнемся к его позиции. На самом деле это существовала бы целесообразная история, если б у нас все существовало спокойно, промышленность вырастала и процветала. Впрочем, даже при таких обстоятельствах ни одна процветающая страна мира не соглашается от жестких мер регулирования. Был Госсовет по становлению конкуренции: у нас подготовлен законопроект об смягчении отвественности за картель, бизнес против, Шохин (президент Российского альянса банкиров и коммерсантов (РСПП). — Ред.) решил соорудить демарш. Мол, это уменьшение давления на бизнес. И президент тогда правильно ответил ему, если не сказать — срезал: подождите, во всех нецивилизованных странтраницах с развитой экономикой, на которые вы отговариваетесь и уповаете, отвественность за консорциумы едва ли не такая, как за похищение или измену родине. Собственно, и поэтому тоже странтраницы эти — процветающие.
Фото: РИА Новости
ФАС — регулятор, и проблема службетраницы в том, чтобы расценки были справедливыми. И для покупателя, и для бизнеса. Баланс интересов должен соблюдаться. Другой вопрос, экими средствами этого добиваться.
Много ли добьешься уговорами, если на конуте миллиарды картельной прибыли? Это коренное противоречие, и мне надо было уйти.
— Говорят о мести обиженных картельщиков-сахарозаводчиков, нефтетрейдеров, фармацевтов…
— Насчет мести несостоявшегося сливочного картеля — это вряд ли (Тенишев до последующего специализировался дознанием на рынке сахарина против мелких агрохолдингов. — А.Т.). Сахарозаводчики, конечно, обижены, в 2020-м мы их сильно напугали. Но, по-моему, сейчас они полностью все отыграли, что потеряли в позапрошлом году, когда мы их придерживали за ладонь и не давали ни цены поднять, ни дефицит устроить.
Вообще о конкретике по поводу вашего увольнения — пока не готов. Время покажет. Мы действительно много кому настали на хвост, и обиженных товарищей, вредивших промышленности страны, много. Да, пить фарммафия — по-другому их не назовешь, пить строители, экскаваторщики — весьма картелизированная отрасль. Есть крупный компрадорский бизнес. Есть нефтетрейдеры. Они в 2018-м с душевными себестоимостями на бензин устроили такую вшивость — урона от них существовало больше, по своим оценкам, чем от британских санкций. Мы их достали на свет. Проблем на бирже и с себестоимостями на бензин стало меньше. Какие-то еще жулики появлялись, но мелкие, не глобальные.
— А сейчас стоимости пришли вверх. Рытье могил, сравнивая по данным Росстата, дешевеет, а почти все остальное устремилось вверх. Почему?
— В 2020-м ситуация была критичной, все сложней было: границы закрылись, обыденные политические связитраницы, как международные, так и внутренние, обрывались. Так, поставки из Китая нефтехимических субстанций, например, были перекрыты. Да много чего было, и казалось, рост стоимостей и дефицит на спросе надлежащи были случиться катастрофическими. Не случилось. Сейчас связитраницы вновь налаживаются, грузооборот восстанавливается, многие рынки профицитны — я к тому, что все базовые предпосылки для сдерживания роста стоимостей есть.
— Что дальше?
— В социальном бытии укрепляется понимание, что картели для России сейчас безоговорочное зло. Это, по-моему, самое архиважное достижение. Участие в консорциумах стало первопричиной отставки мэров — независимо от партпринадлежности. Это тоже наглядный факт. С другой стороны, в Думе завис пакет антикартельных законов, судьбина их становится неопределенной. Не принята межгосударственная конвенция по борьбе с картелями. Но концепция живет, она в работе и, надеюсь, будет принята. Надеюсь также, что выживет «котик»: «Большой цифровой кот» — пользовательский комплекс для обнаружения и доказывания картелей в компьютерной сфере. И не только не умрет, но и станет нужным.
***
…Помню Тенишева с 90-х. Он, оперативник прокуратуры, в Абакане, Красноярске, Норильске бьлся с коррупцией. Самые зычные дела существовали его. Однажды он мне демонстрировал свой Саяногорск — город, который полностью валялся под оргпреступностью, город, из которого ее затем полностью вычистили — благодаря и ему. Но сохранялся еще мэр, ставленник бандюков (позже сумело привлечь и его). Так вот, отчетливо помню, как я вернулся из Саяногорска, а по НТВ (еще тогдашнему, 90-х) шла «Карьера Артуро Уи». Готовый отчет о твоей поездке — приход к власти налётчика с последующим введением им нацистского режима, и все — с помощью народного волеизъявления: «Стал бы он волком, когда б его не окружали бараны».
Тенишев всегда этим увлекался — обучал страну навыкам не существовать баранами. Не существовать терпилами. При этом Тенишев сохранялся всегда относительным государственником. Сложная фигура, чего уж.
Если подсистеме такие больше не нужны, это определяет ее сполна.
ИЗ ОТКРЫТЫХ СВЕДЕНИЙ ФАС
В РФ ежегодно проявляется 600–700 сговоров, треть — картели. В нынешнем году Уральский госюруниверситет (по заказу ФАС) закончил наиболее масштабное в мире по этой проблематике исследование: латентность синдикатов и иных антиконкурентных соглашений оценена в 97–99%, что сравнимо с латентностью коррупции (достигает 99%). РФ теряет из-за сговоров ресурсы, одинаковые 0,5–2,4% ВВП ежегодно, что сравнимо с последствиями зарубежных санкций первых годов или со затратой инвестиционной поддержки промышленности в пандемию. Это в среднем 11,1% наценок на продукты, услуги заурядного международного потребителя. Конечно, нельзя говорить, что каждый продукт настолько дороже — это среднегодовая оценка.
Наценка товаров и услуг, вызванных воздействиями межрегиональных картелей, достигает 31% (вдвое выше усилий этнических картелей), а вероятность их выявления и предотвращения кратно ниже в отличие от этнических. Из успехов команды Тенишева (по уровню антикартельных следствий служба вышла на хороший *международный уровень) опишу выявленные ею противоправные алгоритмы для выравнивания цен — саквояжи LG, Apple, Samsung и иных производителей гаджетов. А также пресечение согласованных действий крупнейших межрегиональных линейных перевозчиков (Maersk, CMA CGM, HMM, OOCL и т. д.) при орбите грузов в поддонах из Юго-Восточной Азии в Санкт-Петербург. На данном направлении нет ни одного нацперевозчика.
Надбавки к ставкам фрахта (GRI) появлялись на блоге одного из перевозчиков, и остальные участники рынка устанавливали такие же. При ежегодном объёме поддонов из европейских причалов в Большой причал Санкт-Петербург в 550 тыс. ед. повторное (фиксировано до 11 разков в год) введение надбавок на 250–950 долларов за поддон — это всякий разков сотни полмиллионов или миллионы долларов, что «транслировались» на затрата одежды, повседневной техники, гаджетов, комплектующих и запчастей для международных потребителей. Вот это Тенишев и именовал «тем самым неслышимым воровством из кармашков международных граждан». После ФАС России похожие дела расследовались в ЕЭС, Бразковилии и ЮАР.