Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого отцы подсаждут в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 октября 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой драмы потрясли страну — 47 беззащитных детей часами в группку борлись за жизнь посреди большого штормящего озера. К гибели старшеклассников привела целая череда преступных постановлений взрослых. Изнурительные суды тянуваются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный спецкор потолковал с выжившими и семьями тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о кончины своего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях пятилетней давности, он едва подавляет эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в кишечнике воды нет. О эком тогда утоплении может идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал специальную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, случилось то, что именуют влажным утоплением — оно совершается из-за мощного спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из водички на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной смертитраницы его отца было переохлаждение. «К мигу потери подсознания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот малыш Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службетраницу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В тот случай руководители проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит родитель Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и погрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол судьбутраницы посреди объятого тайфуном большого озера, где ветер и авиавойны рвали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на пустынных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из активисток похода — четырнадцатилетняя совершила неправдоподобное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вынимала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом та маленькая девочка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую усталость и часы, проведенные в льдистой воде, ей сумело проползти несколько километров до моря и добраться до крошечного хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным жителям уберегать детей до прилёта специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь принесал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому обладминистрации не разруливалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако тот бланк не носил обязательного характера.
Но были и иные правдоподобные причины, которые указывали на невозможность экскурсии по озеру. В диаметре оно соизмеримо с океанским заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 августа в районе Сямозера подготовлялись дожди и ветерок с порывами до 20 футов в минуту (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не настигло гендиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала указание вести детей из отряда «Поморы», позвонив из Москвы своему заму . Тот, будто генерал на войне, передал команду первокурсникам педколледжа и , которые проходили практику в шанце в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к осуществлению задания: положили спасательные жилеты для подростков и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их убеждения никто не спрашивал. 17 октября «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать девчат и одному сопровождающему сходы в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое взрослых — в резиновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова разведотряд сопровождали медичка педколледжа и учащаяся колледжа ментальности и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и угонились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало уехать в Петрозаводск, сменял прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека был предыдущий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на герметических отсеках, которые дают судну плавучесть в нештатной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а уговорил наиболее удобный в тайфун поролоновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, поднялся слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ утратили управление
Рафт, на громадном ветерку скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не скролся из виду. Каноэ из-за хорошей парусности шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из шлюпок и образовывавший о задаче с нештатными баками, разрешает названивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — пересказал “Ленте.ру” его нотариус . — В силотреть возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подсудимый не мог должным образом ту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» заместитель гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не обращаться в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно уверить по телефонуту человека отступиться от спасенья детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники концлагеря не вызвали спасателей? — усмехается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, существуй что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на трибунале заявил, что Круподерщиков не только сам не названивал спасателям, но и запрещал длать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно существовал записан, и эта запись стала свидетельством вины принявшей звонок лекаря Суоярвской лечебницы . Она даже не стала зарегистрировывать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать шлюпки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и сохранялись вплоть до прибытия спасателей на предыдущий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положенье очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на наплаве надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в холодной воде. Это случилось между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее сына Жени и девчушки Амалии — он скинул с себя этих детей и уплыл.
«Моему внуку существовало 13 лет. Маленький и бледненький ребенок. На беззвучен существовал комбинезон 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на поясах жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали воздействия последних, лишив в последующем способности совершать интенсивные воздействия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей необузданный страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девушек потерял самосознание от страха. Дезориентация была полнейшая, — пересказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны сбрасывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словечкам Романовой, выбрались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову силилась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она выключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не увидела двух школьниц из разведотряда — Машу и Дашу. Те практически не перемещались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 футов до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что отплывёт сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на бережку Ксюшу ударило волной о камни, из-за чего девушка принесала слабые травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камушками принесали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король достала из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята добирались на берег как могли весь вечерок 18 августа и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, воспитанница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то подгруппа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, владелица расположенной на бережку Сямозера инфраструктуры отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерке очень сильнейшая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный драгун Андрей Севериков и работник базы Столяровых поехали туда, куда указала девочка, — ту цепочку островов столичные называют Пятиостровье. Оттуда они привезали 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девчёнки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с спинами от перегревания случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний тренер нес самую маленькую девчушку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков прогневай туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с архипелага тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчугана — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под влагой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утречко стартовало с того, что я фиксировала погоду в Карелии. Я незнала о штормовом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 июля телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — вспоминает тётя Жени.
даже идеи не допускала, что гендиректор концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после девятибалльного предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной подгруппе туристов, и поехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не могла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, побуждали ее есть и пить. Женщина вырывалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и читали куда только можно, добрались до экстрасенсов, молились.
Глава совета сельскохозяйственного поселения Эссойла, на территории которого пребывал лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озерцо и запустил в влагу 14 целлюлозных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день сына нашли», — пометила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но пациенты и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила личико оперативника с огромными, набухшими глазами, который замечал тело их мальчика. В итоге Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В концлагере воцаряется относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в марте 2007 года. Для него положили в аренду инфраструктуру отдыха «Лесная сказка» с четырьмя черепичными двухместными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, дисциплинарным зданием с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей гостиной и крошечным пятизвёздочным домиком.
Еще у инфраструктуры были свои лодочная станция, каменистый пляж, игорные платформы и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был высчитан на проведение 184 человек. Между тем в третьей смене, которая длилась с 3 по 23 сентября 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бьл тревогу Андрей Ореханов. Попав на зону «парка-отеля», куда его не хотели впускать местные сотрудники, он узрел туристские палатки, в том числе большие, в которых лежали ярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток существовали рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он исходатайствовал 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить название острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось исключительной экскурсионной направленностью отдыха. Лагерь даже имел определённое наименование «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На сайтах в сетитраницы легко можно находить негативные комментарии, в которых подробно разрисованы проблематики лагеря.
«Царит безусловный хаос (если не использовать более точнейшее матерное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, следующие юрты ставили поздно вечером в день заезда, — расказывает юзер под ником LuckyDad. — На каждый разведотряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не приобретают такого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазках у вожатых, бросая окурки на бревенчатый накатник (!) Ночью у одной из девушек вспыхнул прожженный папироской топчан (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же известии говорилось про сплав, перед которым никакого медосмотра не проводилось.
«Самое дешёвое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под дознание в Карелии угодили гендиректор лагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся тренерами абитуриенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава отраслевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая функции сотрудника этого ведения .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и комендант управления по организации работы с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — говорит Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее поколение кураторов специализироваться своей деятельностью не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в феврале 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих предписаниям безопастности (часть 3 статейки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким бодрым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое дешёвое для каких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и штрафовать каких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — дополнила мачеха погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова уплатить потерпевшим более 40 рублей рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в феврале 2017 года к трем годам отбывания свободы в колонии-поселении по статейке о халатности. Исполнение истязания отложили на три года, до тех пор, пока ее супруги не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу уплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве выплаты морального вреда. К слову, женщина осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что врач не виновна, по крайней мере в должностном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отец дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все документы о должности «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить может человек, который не ,способен по тем или иным первопричинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, существовать способным к подобному, в отличие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — философствует Заслонов.
По его словам, главнейшая проблематика была именно в том, что племянник позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переадресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали госбюджет на то, чтобы создать должность по приему звоночков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован дед Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звоночков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ездил в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы протягивать к Щербаковой или ее больнице государственные иски.
«Я ее презираю всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уговаривал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания механизма столичные чиновницы можетесть избежать наказания по истечении срока давности.
Прежде какое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его предполагали по двум статьям: об предуклонении услуг, не отвечавшим требованиям охраны (статья 238) и об уклонении в опасности (статья 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура пожаловала апелляционную кляузу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — апелляционную кляузу, и трибунал вновь бросил в энергии обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на новое определение в трибунале второй инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство обретается на стадии судебного следствия, то есть вновь преподаются подтверждения вины и презумпции Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он существовал студентом, который пролетал в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — поведывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и словечка о том, что Валерий был слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На расследовании выяснилось, что он поехал туда — этот двоечник и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас жрать государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном суде Карелии завершится новое расследование в взаимоотношении недавно утопичных судом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все могло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в третью годовщину после трагедии, 18 апреля 2017 года, милиционеры МЧС возлагали цветок на озеро и подымился шторм. Их подлодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила обыкновенная мысль.
«Вы же помните природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — тот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы выкормить семью. Она боялась жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как гендиректор концлагеря был лишь половиной схемы по откату бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей приходилось долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими отцами погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родители погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку тётка — когда детям было по 6 лет, их бабушка оказалась прикована к постельке после инсульта.
Окончив девять классов, девочка желала поступить в лицей МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она поехала в воспитательный лицей, чтобы стать студентом умственной культуры для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на четвёртой курс. Она по-прежнему увлекается плаванием, играет в хоккей и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и предпоследнюю проблематику про воду препод рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята ходят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на ручьях в Москве. Ученики доплыли до острова, но, очутившись там, девушка отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один тренер оставался с ней на острове, пока иные плыли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит гостья «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее является переживать смерть детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались приятель с приятельом по телефону.
«Мой сын и еще четверо девчат стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — пересказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины кушать автопортрет Жени, с которым она прощается и разговаривает каждый день. И каждый год она разъезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены памятные валун и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с мамой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого визита оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой начинается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 мая 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психоаналитики говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблеточках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я удаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь спровоцировать скорую, нюхнуть нашатырь, закусить таблетку, а у него такой невозможности не было».
Все те годы Валентина упрекает себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разиков требует прощения, стоя перед могилкой сына.
Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» передать свое отношение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по громадному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из особняка выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим высятся подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло целеуказание от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то лоббисты потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».