Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого отцы упрекают в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 августа 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном шанце по бесплатным путевкам. Подробности этой катастрофы потрясли странытраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К кончины подростков привела целая вереница преступных постановлений взрослых. Изнурительные суды вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере особый спецкор поговорил с выжившими и семьями тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочел заключение о кончины твоего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит брат Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях трёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в желудке водички нет. О каком тогда повешении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом дознавателя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, приключилось то, что называют сухим утоплением — оно начинается из-за мощного спазма в горле. В таком случае человек можетесть погибнуть уже после того, как его вынут из влаги на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его сына было переохлаждение. «К мигу потери подсознания острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчуган Сева — единственный, кто сумел позвонить в службу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент сотрудники проводили учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит дед Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по автоответчику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол участи посреди объятого штормом огромного озера, где ветер и волны рвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на людных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв можетбыло быть больше, если бы не одна из участниц похода — четырнадцатилетняя совершила чудовищное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за тонущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая девушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую подавленность и часы, проведенные в холодной воде, ей сумело пробежать несколько километров до побережья и дотащиться до маленького хутора Кудама, в дом семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами спровоцировала МЧС и помогала местным обывателям спасать детей до отъезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было быть вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, концлагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому администрации не разрешалось «проведение ребячьих специальных программ с походами». Однако этот протокол не носил факультативного характера.
Но были и другие правдоподобные причины, которые ,указывали на невозможность прогулки по озеру. В поперечнике оно сравнимо с океанским заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 октября в районе Сямозера ожидались ливни и ветерок с порывами до 20 километров в секунду (72 метра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не задержало гендиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала указание вести детей из батальона «Поморы», позвонив из Москвы своему заместителю . Тот, будто прапорщик на войне, передавал команду абитуриентам педколледжа и , которые пролетали практику в шанце в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к проведению задания: однаружали спасательные жилеты для дошкольников и стали надевать их на детей, пытаясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их суждения никто не спрашивал. 17 апреля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему сходы в два поликарбонатных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое подростков — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова разведотряд опровождали первокурсница педколледжа и учащаяся колледжа культуры и искусств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль бережка три метра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было приехать в Петрозаводск, сменял прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека существовал предпоследний шанс задержать поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробочек на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну плавучесть в нештатной ситуации, когда через самолёт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает новеллы детей вглубь озерка — к мысу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал усаживаться в каноэ без нештатных баков, а предпочел наиболее опасный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, поднялся сильнейший ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на огромном ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро снесать ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за плохой осадки шли дальше, но управляться ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблемме с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но промолвил в ответ: “Справимся сами”, — распромолвил “Ленте.ру” его нотариус . — В силу возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не можетбыл надлежащим смыслом ту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что приобретал в виду под «справимся сами» председатель замдиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не прибегать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по мобильнику человека отступиться от спасенья детей перед лицом прямой агрессии и почему вообще нужно существовало сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни иные руководители лагеря не вызвали спасателей? — изумляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дурочка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — промолвил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер радиотелефона будет прислан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта видеозапись стала подтверждением вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской больницы . Она даже не стала зарегистрировывать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия водолазов на предыдущий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положенье очутились 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на леере надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети очутились в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее сына Жени и девочки Амалии — он скинул с себя этих детей и уплыл.
«Моему сыну было 13 лет. Маленький и тоненький ребенок. На нем был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых моментах жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно помогали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали действия последних, лишив в дальнейшем способности совершать интенсивные действия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей полудикий испуг был: они кричали, плакали. Кто-то из девушек потерял мышление от испуга. Дезориентация была полнейшая, — пересказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби рвали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из воды те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову силилась помочь Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших активисток похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидела двух девчушек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 сантиметров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидела, что Маши на плоскости нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу хлопнуло волной о камни, из-за чего девчонка исходатайствовала крепкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом советулась с ней одеждой. На мысе нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными ранашами получили многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из влаги нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выкарабкивались на берег как можетбыли весь вечер 18 июля и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утречка в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, сотрудница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, экономка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень мощная волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный гренадер Андрей Севериков и работник базы Столяровых поехали туда, куда указала девочка, — эту серёжку островов местные именуют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с ногами от переутомления случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую маленькую девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали туловища еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — продолжали искать на земле, под водичкой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро продолжалось с того, что я замеряла погоду в Карелии. Я знала о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, поглядев днём 19 апреля телевизор, промолвила мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала башкой и успокоилась, так как мой ребенок находится в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что гендиректор концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной группе туристов, и уехала в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот момент мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не могла поверить в случающееся и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думаться об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда осуществлялись поиски Жени. Друзья и далёкие нон-стоп дежурили у них в квартире, заставляли ее есть и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем перезванивали и печатали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета давыдковского поселения Эссойла, на дараи которого обретался лагерь, Андрей Ореханов пересказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в воду 14 обёрточных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На следующий день отца нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но хирурги и психологи, уже ждавшие на входе, уговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо следователя с огромными, набухшими глазами, который замечал тело их мальчика. В итоге Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царит полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» существовал создан в октябре 2007 года. Для него положили в аренду территорию досуга «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными спальными корпусами улицей 350 квадратных сантиметров каждый, правительственным сооружением с медблоком, гостиницей на десять восьмиместных номеров, отдельно стоящей столовки и крошечным пятизвёздочным домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, песчаный пляж, ролевые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был высчитан на использование 184 человек. Между тем в ..первой смене, которая длилась с 3 по 23 мая 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года ударял тревогу Андрей Ореханов. Попав на дараь «парка-отеля», куда его не хотели пропускать столичные сотрудники, он узрел туристические палатки, в том количестве большие, в которых стояли трехъярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток существовали рваными, уснули дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, распологалась на озёрном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он получил 11 сентября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас увезли на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказываются говорить названье острова, мы спим в палатках, требования такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особенной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел определённое заглавие «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетитраницы легко можно находить положительные комментарии, в которых подробно расписаны проблемы лагеря.
«Царит полнейший хаос (если не использовать более приблизительное матерное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для какого числа ничего не было готово, первые палатки ставили поздно вечером в день заезда, — рассказывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют какого желания: либо усаживаются в своих палатках, либо где-то куривают. Дети куривают непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на бревенчатый накатник (!) Ночью у одной из девчушек загорелся прожженный папиросой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сведении пелось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое милое для таких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под доказательство в Карелии угодили ректор лагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся тренерами первокурсники Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава межрегионального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая функции куратора этого ведения .
В Москве — замзам.начальник главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и зам.начальник управления по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — поведывает Валентина Романова. — Там надлежаще существовало существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее тысячелетие директоров увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих предписаниям транспарентности (половина 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким жизнелюбивым ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один лобик на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и штрафовать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в нашу выгоду даже, а в государственную», — добавила мачеха погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 триллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в июле 2017 года к трем годам лишения независимости в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее дочки не осуществится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую лечебницу выплатить потерпевшим четыре рубля рублей в качестве выплаты идейного вреда. К слову, девочка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но жрать человек, который считает, что лекарь не виновна, по малейшей мере в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отец дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что перезвонить может человек, который не способен по тем или другим первопричинам говорить закрытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в различие от авиадиспетчера службы такси какого-нибудь», — разглагольствует Заслонов.
По его словам, главная проблематика существовала именно в том, что сын перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переслали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди исходатайствовали бюджет на то, чтобы создать должность по приему звонков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за повинности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов разъезжал в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие отцы его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уверял Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или другую ответственность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сокрушается на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за упрощения механизма столичные пенсионерки можетесть избежать наказанья по течении срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его судили по двум статьям: об оказании услуг, не отвечавшим условиям транспарентности (статья 238) и об оставлении в угрозы (статья 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала арбитражную жалобу в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную жалобу, и трибунал вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный трибунал России, и там уже решили возвратить дело на ,новое определение в трибунале третьей инстанции», — говорит прокурор Дмитрий Маслов.
Сейчас слушание обретается на стадии судебного следствия, то жрать вновь изучаются свидетельства вины и виновности Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он существовал студентом, который миновал в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — пересказывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы ослушаться тюремное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — тот иняз и бездарь, — чтобы ему поставили чёрточку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 сентября в Верховном суде Карелии состоится новое расследование в отношении недавно оправданных судом руководителей Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с смертью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всяческие “чудеса” в лагере, то все могло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в третью годовщину после трагедии, 18 сентября 2017 года, сотрудники МЧС возлагали цветок на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила сложная мысль.
«Вы же помните сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в трибунале она держалась приличной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее забрали похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она опасалась жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы другой человек, так как гендиректор лагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не узнавала о том, что этим летом возобновились сразу несколько судебных процессов, связанных с трагедией на озере. После возвращения в Москву ей надлежало долго и упорно спасать саму себя: удалить все баннеры из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родичи погибших, девочка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабка — когда детям существовало по 6 лет, их бабушка оказалась устремлена к кушетке после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела перевестись в лицей МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она поехала в воспитательный лицей, чтобы стать преподавателем физиологической культуры для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля перешла на первой курс. Она по-прежнему займется плаванием, разыгрывает в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ жрать в колледже, и предыдущую тему про воду педагог рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребятишки бегают в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на прудах в Москве. Ученики отплыли до острова, но, оказавшись там, девочка отказалась снова усесться в лодку. Просто не могла. В итоге один вратарь сохранялся с ней на острове, пока другие плыли вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит соседка «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее является переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами переговаривались друг с дружкой по телефону.
«Мой племянник и еще четверо девчат стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы уезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, пришлёшь цветы, конфеты, игрушки», — пересказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины кушать фотопортрет Жени, с которым она смущается и общается каждый день. И каждый год она приезжает на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены юбилейные камушек и крест. Построена часовня.
Еще Романова стремится вместе с тётей иного погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой завершается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 сентября 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психиатры говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблеточках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я силюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку существовало страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу спровоцировать скорую, понюхать нашатырь, закусить таблетку, а у него такой возможности не существовало».
Все эти годы Валентина подсаждёт себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разиков просит прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же просит «Ленту.ру» передавать свое заявление к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, особые промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по громадному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из домика выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим высятся подготовленные люди, которые, даже видя, что на болоте частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то лоббисты потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».